– Ну… Я тут подумал, что вы сможете помочь мне с одним маленьким проектом… Имеется интересный объект недвижимости, – осторожно начал он. – Весьма специфический. Я хочу сам заняться застройкой, но мне нужна финансовая поддержка.

– А почему вы отказались от этих двух объектов? – Андреас ткнул пальцем в лежащие на столе бумаги. – Вы вполне могли заработать шестизначную сумму на дальнейшей перепродаже. А при хороших строителях и коротких сроках застройки – возможно, и вдвое больше.

– Не хотел отвлекаться. Этот проект потребует от меня максимального внимания. И мне надо действовать быстро.

– Но почему вы не хотите, чтобы я занялся этой «специфической» недвижимостью вместе с вами? На условиях партнерства?

Николас положил руки на стол:

– Мне нужна ссуда. Я верну вам ссуду или дам процент от прибыли, если угодно. Андреас, это мой личный проект.

– Личный?

– Есть одна женщина…

– Ха! Всегда ищите женщину!

Но тут им пришлось прервать разговор, поскольку в кабинет вошла секретарша с подносом, на котором стояли маленькие тарелочки с различными лакомствами: кусочками питы, хумусом, соусом цацики, оливками и сыром халуми. Секретарша налила им вина, расстелила перед каждым по салфетке и вышла из комнаты.

– Угощайтесь. – Андреас махнул рукой в сторону подноса.

Николас был слишком напряжен, чтобы получать удовольствие от еды, однако заставил себя взять пару оливок.

Андреас пригубил вино и развернул кресло лицом к окну.

– Лучший вид во всем Лондоне, – оценил он зеленые просторы внизу.

– Очень изысканно, – согласился Николас, гадая, куда бы положить косточку от оливки.

– Тот объект недвижимости. Он у вас в собственности?

– Нет.

– А разрешение на перепланировку или застройку у вас есть?

– Нет.

– Ни собственности, ни разрешения, – заметил Андреас так, словно разговаривал с полоумным.

– Я могу получить и то и другое. Я знаю, что делаю.

Они отвлеклись на еду, но через пару минут Андреас снова завел разговор:

– Знаете что, Николас? Я был удивлен вашему звонку. Весьма удивлен. Когда ваш бизнес пошел ко дну, многие считали, что вам конец. Что у вас сдали нервы. Говорили, что без денег вашей жены вы пустое место. – Николас молчал, и тогда Андреас продолжил: – Хорошо, буду предельно откровенен. Люди по-прежнему говорят, что вы вышли в тираж. И что мне им на это сказать?

Николас судорожно смял салфетку. Банки не дадут ему и половины нужной суммы. И вообще, мало кто из инвесторов соизволит хотя бы назначить ему встречу. Андреас это прекрасно знал. После секундного раздумья Николас сказал:

– Ваши информаторы абсолютно правы. Официально мою затею точно не назовешь хорошим риском. Поэтому не буду тратить ваше время на то, чтобы вас разубеждать, но вы, Андреас, не хуже моего знаете: самые большие деньги делаются именно на рискованных предприятиях.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Андреас соизволил улыбнуться. У Николаса уже успела вспотеть спина, несмотря на работающий кондиционер.

– Ха! – рассмеялся Андреас. – Приятно видеть, что ваша бывшая жена заодно не отрезала вам яйца… Ладно, Николас. Люблю истории со счастливым концом. Расскажите-ка поподробнее о вашем проекте. А потом поговорим о деньгах.

Она ответила уже после нескольких гудков. Голос у нее был запыхавшийся, словно она откуда-то бежала, чтобы взять трубку.

– Это я, – улыбаясь, сказал он.

– Знаю.

– Ты что, забила мое имя в телефон? – Его удивила подобная смелость.

– Не совсем так. Ты у меня значишься как Шейла.

Он стоял посреди улицы, мимо с грохотом проносился транспорт, выбрасывая ядовитые газы, от витрин и дверей ближайших магазинчиков пахло пылью и фастфудом. Но если плотно прижать телефон к уху и заткнуть второе, то можно услышать вдали пение птиц. Он представлял, как она стоит в поле, за которым начинается лес, и буквально чувствовал медовый запах ее волос.

– Я должен был тебе сказать. Знаешь, я нашел деньги.

У него возникло странное чувство, будто он прошел своеобразное испытание и преодолел последнюю ступеньку на пути к новой жизни. Он снова ощущал себя человеком. Ему не терпелось с ней поделиться, ведь он не сомневался, что она поймет. Он хотел сделать это именно для нее. Она дала ему стимул к новой жизни.

– Ой!

– Возможно, после выходных я приеду, чтобы встретиться с хозяйкой дома. Я очень хочу тебя видеть. Как думаешь, это возможно?

– Ты собираешься сделать ей предложение?

– Типа того.

В ответ она промолчала. Пауза так затянулась, что он всерьез забеспокоился:

– Ты в порядке? – Рядом со скрежетом остановился грузовик, и он едва расслышал ответ.

– Все так странно. Не могу представить, что берег озера будет застроен.

– Неужели ты предпочла бы, чтобы они жили там вместе? – Запрещенный прием, и он сразу пожалел о своих словах. – Прости! – Он изо всех сил старался перекричать уличный шум. – Я не должен был так говорить.

– Нет, ты совершенно прав. Это было бы невыносимо. Пусть уж достается кому-то другому, – ответила она с едва уловимым надрывом в голосе.

– Послушай, – сказал он, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, – мы найдем что-нибудь получше. Что-нибудь, не омраченное дурными воспоминаниями. – Ее ответа он не расслышал. – Лора, я люблю тебя. – Он уже целую вечность не произносил подобных слов. А потом он повторил еще раз: – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, – после короткой паузы отозвалась она.

Лора выключила телефон и, прежде чем вернуться домой, несколько раз выдохнула, чтобы прийти в себя. Ей не верилось, что Мэтт не замечает происходящих с ней в последнее время изменений, ведь ее лицо всегда было для него открытой книгой.

Ее кожа до сих пор хранила воспоминания о прикосновениях Николаса. А в памяти постоянно всплывали слова восхищения. Конечно, комплименты не избавили Лору от душевных страданий, но притупили боль, вернув ей растоптанное Мэттом чувство собственного достоинства. Этот человек любил ее. Этот добрый, образованный человек любил ее. И она не только переспала с ним в их последнюю встречу, но и сказала, что тоже его любит. В свои почти сорок лет Лора Маккарти была всего-навсего одним из унылых столпов местного общества, посуда в ее буфете была расставлена почти с военной педантичностью, а в холодильнике всегда достаточно еды, чтобы в любое время дня и ночи посадить за стол двенадцать человек. И у Лоры невольно возник вопрос: в кого она, в конце концов, превратится, если ничего не изменится?

Мэтт был у себя в кабинете.

– Я собираюсь за покупками. А ты что, сегодня не идешь на работу? – вежливо поинтересовалась Лора. Она больше не приносила ему чая, поскольку чай в любом случае оставался нетронутым и Лоре приходилось убирать полные кружки со столов и буфетов. – Я думала, ты сейчас занят в доме напротив.

– Жду стройматериалов.

– А почему бы тебе тогда не поработать у Доусонов?

– Они отказались от моих услуг.

– С чего вдруг? По-моему, цена их вполне устраивала?

– Не знаю. Просто отказались, и все.

– Мэтт, скажи, это как-то связано с происшествием в пабе? – (Однако Мэтт с упорством пьяного продолжал бесцельно перебирать бумажки на письменном столе.) – Энтони мне кое-что рассказал, но я все же надеялась, что ты посвятишь меня в подробности.

Лора старалась говорить ровным тоном. Чтобы не провоцировать очередную ссору. Поэтому она не стала рассказывать мужу о том, что соседи, сталкиваясь с ней в супермаркете, стыдливо отводят глаза, а миссис Линнет, которую она встретила на парковке, мрачно пробормотала нелестные слова в адрес Мэтта.

– Распускает сплетни, как и все остальные, – отмахнулся Мэтт.

– Мэтт, Асад в больнице.

– Это просто астма. Ничего, оклемается.

– Нет, это не «просто астма». Он старый человек, Мэтт. И ты мог его убить. Что происходит?

Он протиснулся мимо нее к шкафу для хранения документов и, выдвинув ящики, принялся рыться в папках.