– Мэтт! – (Нет ответа. И снова бух, бух, бух. Зловещий звук.) – Мэтт!

Изабелла положила скрипку на кухонный стол и вышла в коридор. Мэтт был на втором этаже. Тогда она поднялась по лестнице. Теперь звук доносился абсолютно явственно: Мэтт бил чем-то тяжелым по чему-то твердому.

Она медленно подошла к хозяйской спальне и увидела Мэтта: вспотев от натуги, он долбил стену огромной кувалдой. В стене между спальней и незаконченной ванной зияла дыра примерно четыре на пять футов.

Изабелла потрясенно смотрела на его сосредоточенное лицо, на стальные мускулы, напрягавшиеся каждый раз, как он взмахивал кувалдой. На гигантскую дыру в стене.

– Что вы творите?! – возмутилась она.

Но он, похоже, ее не слышал. Кувалда в очередной раз обрушилась на стену, выбив еще несколько кирпичей. Куски штукатурки упали на белую постель.

– Мэтт?! – взвизгнула Изабелла. – Что вы творите?

Мэтт остановился. Лицо его было каменным. Глаза, две ярко-голубые льдинки, пронизывали ее насквозь.

– Никуда не годится, – произнес он так спокойно, что Изабелле стало не по себе. – Эта комната никуда не годится.

– Но это… это очень красивая комната, – запинаясь, пробормотала Изабелла. – Я не понимаю.

– Нет, – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Ты все испортила. А теперь надо все снести.

– Мэтт, но вы же потратили…

– Мне просто не остается ничего другого.

Изабелла поняла, что старается вразумить человека, потерявшего разум. Она оказалась наедине с безумцем с кувалдой в руках. Она лихорадочно искала способ заставить его остановиться, пока он не разнес следующую комнату. Подсознательно она пыталась оценить степень угрозы. Держись, твердила она себе. Только не показывай ему, что ты боишься.

Она выглянула из окна и увидела Тьерри: мальчик шел по лужайке в сторону дома. У нее снова тревожно забилось сердце.

– Мэтт?! – в очередной раз позвала Изабелла. – Мэтт! Послушайте, вы правы, – сказала она, подняв дрожащие руки. – Вы совершенно правы. – (Он удивленно уставился на нее, словно не ожидал такого поворота событий.) – Мне надо все хорошенько обдумать.

– Тут все не так, – произнес он.

– Да-да. Совершенно справедливо, – согласилась Изабелла. – Я наделала ошибок. О, массу ошибок.

– Я просто хотел сделать комнату красивой. – Он посмотрел на потолок, и в выражении его лица было нечто такое, что обнадежило Изабеллу.

Она украдкой посмотрела в окно. Тьерри исчез. Наверное, направляется к задней двери.

– Нам надо поговорить, – сказала Изабелла.

– Ведь я только этого и хотел. Поговорить с тобой.

– Знаю. Но не сейчас. Давайте успокоимся, все взвесим на свежую голову и завтра поговорим, быть может.

– Только ты и я? – Дыра за его спиной была похожа на рваную рану.

– Только вы и я. – Она положила руку ему на плечо, будто успокаивая его и одновременно удерживая на некотором расстоянии. – Но не сейчас, хорошо?

Он заглянул ей в глаза, словно желая узнать правду. У нее перехватило дыхание, но она выдержала его взгляд.

– Мэтт, я должна идти. Мне надо репетировать. Вы же знаете…

Он точно очнулся от гипнотического сна. Оторвал от нее глаза, почесал в затылке, кивнул.

– Ладно. – Казалось, он не замечает хаоса, который собственноручно устроил. – Ты репетируй, а позже поговорим. Ты ведь не забудешь, да?

Изабелла молча покачала головой.

Наконец он направился к двери, неохотно опустив руку, в которой держал кувалду.

Она четырнадцать раз набирала номер Байрона, но так и не решилась позвонить. Собственно, какое она имела право? Она никогда еще не видела Байрона таким счастливым: ведь его ждали приличные деньги, ужин со старым приятелем, честно заработанный ночлег. И вообще, что она могла ему сказать? Мне страшно? Я чувствую угрозу? Но для того чтобы объяснить все это Байрону, придется совершить небольшой экскурс в историю ее взаимоотношений с Мэттом. А ей совершенно не хотелось рассказывать Байрону о том, как низко она пала много недель назад. Изабелла помнила, как он сжал ее руку накануне вечером, словно желая сказать, что не хочет близких отношений. Она не имела права просить его о чем бы то ни было.

Несколько раз она порывалась позвонить Лоре, но не стала этого делать, поскольку не знала, что сказать. Как сообщить женщине, с чьим мужем она, Изабелла, в свое время переспала, что теперь он ее терроризирует и что у него, похоже, самый настоящий нервный срыв. Вряд ли ей стоит ждать от Лоры каких-либо проявлений сочувствия.

Ну а кроме того, возможно, Лора обо всем знает. Возможно, она выгнала Мэтта из дома, тем самым спровоцировав у него душевное расстройство. Возможно, Мэтт рассказал жене об измене. Но что происходит сейчас вне стен этого дома ей, Изабелле, знать не дано.

Изабелла попыталась представить, что Байрон по-прежнему живет в бойлерной. Возвращайся, мысленно попросила она. А затем неожиданно для себя произнесла вслух:

– Возвращайся домой.

В тот вечер Изабелла не позволила детям задерживаться в саду до темна. Китти она заманила в дом под предлогом приготовления еще одной порции печенья, а Тьерри попросила почитать вслух. Она вдруг сделалась необычно заботливой и веселой. А свои треволнения по поводу того, крепко ли заперты двери и окна, объяснила тем, что Мэтт оставил наверху дорогие инструменты, за которыми следовало присмотреть.

Наконец, когда дети неохотно улеглись спать, Изабелла, выждав примерно час, достала из пустой коробки для украшений маленький латунный ключ и сунула в карман. Байрон спрятал его на чердаке, подальше от любопытных детских глаз. И вот теперь она поднялась наверх и, пыхтя от натуги, поскольку футляр был сделан из дерева, спустила его по шаткой лестнице вниз и отнесла в спальню.

Стараясь не смотреть на дыру в стене, которая ночью выглядела еще более зловеще, Изабелла открыла футляр, достала ружье и зарядила его. Охотничье ружье Поттисворта, которое Байрон обнаружил тогда на старом буфете.

Она проверила предохранитель и прицел. Обошла все комнаты, в сотый раз удостоверившись, что замки крепко-накрепко заперты, и выпустила Пеппера из кухни, где он обычно спал, сторожить дом.

Затем достала телефон – посмотреть, не звонил ли Байрон. Когда же совсем стемнело, а птицы за окном наконец угомонились, Изабелла села на верхнюю ступеньку, откуда просматривалась входная дверь, положив ружье на колени.

Изабелла слушала и ждала.

22

Проснулась она оттого, что услышала, как кто-то беспечно и громко насвистывает. Она открыла глаза и замерла. Часы показывали без четверти семь. Мэтт был в ванной, откуда доносилось журчание бегущей воды. Похоже, Мэтт брился. Лора вспомнила, что не купила ему новые лезвия. Мэтт терпеть не мог пользоваться затупившимися.

Она с трудом заставила себя сесть, гадая, как долго он находился в ванной, пока она спала. И заметил ли два упакованных чемодана. Хотя если бы заметил, то вряд ли стал бы так беззаботно свистеть.

Лора выскользнула из кровати, прошлепала по спальне и остановилась на пороге ванной, рассматривая обнаженного по пояс Мэтта. Зрелище, от которого она уже успела отвыкнуть.

– Привет, – поймав ее отражение в зеркале, сказал Мэтт, причем настолько небрежно и буднично, будто здоровался с соседкой.

Она натянула халат и прислонилась к дверному косяку. Она уже несколько недель не находилась в такой близости от Мэтта. Его тело казалось ей до боли знакомым и одновременно совершенно чужим, словно она подглядывала за незнакомцем.

Лора убрала упавшую на лоб прядь волос. Мысленно она уже тысячу раз репетировала предстоящий разговор.

– Мэтт, нам надо поговорить.

Однако Мэтт даже не повернул головы.

– Некогда. Важная встреча, – небрежно обронил он и принялся рассматривать щетину на подбородке.

– Боюсь, это важнее, – не повышая голоса, произнесла Лора. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Не сейчас. – Он бросил взгляд на часы. – Я убегаю через двадцать минут. Самое позднее.